Любить... пережив насилие

Cегодня хорошая погода. И кажется, что это неслучайно: «Он сказал, что скоро мы поженимся и заведем ребенка...» Это говорит красивая 35-летняя женщина, и в глазах ее сияет радость. Но есть и что-то еще. Пять лет назад она входила в подъезд своего дома. Испуг, удар, нож, ужас, «молчи, а то прикончу»… Разорванная одежда, холод ступеней, чудовищное унижение. Жизнь и достоинство были уничтожены в несколько минут. Жертва изнасилования. «Бывшая жертва», – мягко поправляет Наталья.

Она не одна: ежегодно в России изнасилованию подвергаются десятки тысяч женщин (точных цифр по этим преступлениям нет). После этого приходится заново учиться дышать, смеяться, любить. Это жизнь. Просто жизнь. Но еще и титанический труд. Труд возрождения к жизни.

Тело без защиты

«Изнасилование равносильно убийству, – говорит Мария Мохова, исполнительный директор кризисного центра «Сестры». – Недаром психологическую травму изнасилования приравнивают к травмам, полученным в зоне военных действий. Надо понимать, что оно не имеет ничего общего с сексуальностью. Это чудовищное, умышленное насилие, которое использует секс как оружие. Переживания женщины в этот момент близки к переживанию потери жизни. Насильник убивает то, что дает человеку способность желать, любить, доверять – а значит, жить».

В свои 29 лет Ольга только начинает вспоминать, как это – доверять другим людям. Ей было 22, когда она встретила «того человека». И 24, когда смогла от него освободиться. Эти два года он насиловал ее. Бил, оскорблял, запрещая видеться с близкими. Она бежала в другой город, надеясь, что жизнь начнется заново, но... «Все выходные я проводила в слезах, не могла выйти из дома. Я все время чем-то болела. Мое тело превратилось в одну болевую точку. Мне хотелось снова влюбиться, я даже соглашалась на свидания... А потом не могла – не могла вынести даже ласкового прикосновения. Тогда мне хотелось уничтожить в себе все женское. Звучит как бред, правда?»

Но что не «бред» в насилии? «Изнасилование, как катастрофа, обрушивается на женщину, разрушая смысл ее существования, связи с другими людьми и окружающим миром», – говорит психотерапевт Мюриэль Сальмона (Muriel Salmona), президент французской Ассоциации травматической памяти и виктимологии. Мир становится источником постоянной угрозы: если немыслимое случилось раз, оно может повториться. Жертва теряет доверие, которое необходимо, чтобы встречаться с другим человеком, любить, наслаждаться близостью. Ольга вспоминает, что многие годы ее преследовал страх. На улице, в метро – повсюду. «Этот человек заставил меня поверить, что мое тело мне не принадлежит, что он может делать с ним что хочет и когда хочет. У меня было чувство, что оно совсем беззащитно – как в открытом доступе. Когда с тобой такое сотворили, возникает чувство, что ты ничего не стоишь...»

«Женское тело оставалось в распоряжении мужчин на протяжении веков, – напоминает Мария Мохова. – И хотя в Уголовном кодексе изнасилование относится к числу особо тяжких преступлений против личности, в обществе все еще сохраняются патриархальные представления: якобы без желания самой женщины такое невозможно, она сама провоцирует мужчину, «cама виновата». Многие пострадавшие женщины начинают искать свою вину и невольно уверяются в том, что так и есть: «была неосторожна», «надела слишком короткую юбку», «не послушалась матери»… Тогда как они – не виновницы, а жертвы. Бессмысленно спрашивать «за что?» – ответа здесь не может быть. Насильник – преступник, и его нельзя оправдать ничем».

Но большинство жертв молчат. Мария Мохова рассказывает, что лишь 3% женщин, обратившихся в центр «Сестры», до этого сообщили о преступлении в полицию, и только 12% дел дошли до суда. «Более всего женщине хочется забыть случившееся, «отменить» реальность катастрофы».

Затаившаяся память

«Я ПОДУМАЛА: НАСИЛЬНИК ПОЛУЧИЛ МОЕ ТЕЛО ТОЛЬКО НА ТО ВРЕМЯ – НО ЕМУ НЕ ЗАВЛАДЕТЬ НИ МОЕЙ ДУШОЙ, НИ ЖИЗНЬЮ» ДАРЬЯ, 32 ГОДА

32-летняя Дарья в свое время не постеснялась подать заявление. Десять лет назад, когда она была дома одна, в квартиру позвонили. Мужчина назвался соседом снизу, сказал, что пришел проверить, не течет ли у нее кран. Войдя, он связал ее, заткнул рот... В тот же день вместе со своим другом она пошла в районное отделение (тогда еще) милиции. Прошла неделя, две... И однажды к ней вернулось желание заняться любовью. «Я подумала: насильник получил мое тело на то время, пока все это продолжалось, – но ему не завладеть ни моей душой, ни моей жизнью. Я начну все снова, как прежде, – подумаешь, ну и что! Мой друг очень поддерживал меня тогда… В постели нам всегда было хорошо. И потом – то, что случилось, вообще не имело отношения к любви и сексу! Так что все у нас стало почти как прежде. Только иногда у меня перед глазами вдруг вспыхнет какая-то картина – и я застываю, будто меня накрыло ледяной волной».

Эти жестокие воспоминания преследуют всех женщин. Ольга рассказывает, что у нее «что-то схватывает судорогой внизу живота, иногда при этом буквально пронзает боль». Наталья говорит, что ее тело цепенеет, когда какое-то движение или поза напоминают то, что она испытала. «Я не могу сдержать дрожь, меня буквально колотит, а иногда я плачу. Это состояние совершенно не поддается контролю». Неподконтрольная – очень точное определение для травматической памяти. Эмоция подкатывает к горлу и не дает дышать, когда этого меньше всего ожидают.

Три этапа переживания

«В первые несколько часов после изнасилования жертва может вспомнить события поминутно, покадрово, – говорит Мария Мохова. – Но рассказывает о них почти без эмоций (из-за чего полицейские могут сомневаться в ее правдивости). В этот момент ее психика парализована, она как будто видит происходящее со стороны. Так проявляется защитная реакция, которая помогает совладать с невыносимым. Затем возникает отрицание: женщина словно забывает все, что с ней происходило. Она говорит: «Я ничего не помню», что тоже вводит в заблуждение полицейских. На самом деле эмоции накапливаются, и впоследствии эта память о пережитом срабатывает как бомба замедленного действия: самая незначительная мелочь, которая ассоциируется с изнасилованием, заставляет все пережить заново, так, будто это происходит здесь и сейчас. Жизнь пре-вращается в сплошное минное поле».

Чтобы себя защитить, женщины стараются не думать, не вспоминать. Не выходят на улицу в темное время или даже вообще не покидают квартиру. Не занимаются любовью. Не прикасаются ни к кому или даже вообще перестают что-либо чувствовать. Только все это не помогает.

«Можно спрятать поглубже эти воспоминания, но забыть такое невозможно», – настаивает Мюриэль Сальмона. Память пережитого остается в теле – и возникают бессонницы, депрессии, хронические боли, постоянные гинекологические проблемы, анорексия или булимия... «Ведь тело – это и есть мы сами, – говорит Дарья. – И ты не можешь от него сбежать, отделить от чувств и мыслей. Его растерзали, втоптали в грязь... Тогда я недооценила силу этого удара». А год спустя ее тело заговорило: обнаружилась инфекция, затем была операция – «как еще одно вторжение в тело», долгое выздоровление… В течение многих лет проникновение во время секса вызывало у нее боль.

Нет, изнасилование не забывается, и силой воли здесь ничего не сделать. «Вслед за шоком и отрицанием, – продолжает Мария Мохова, – наступает внутренняя диссоциация, то есть расщепление личности: женщина, которая была изнасилована, и та, что себя судит. Некоторые бессознательно отделяют себя от своего тела: оно во всем виновато, я накажу его! В этот момент кто-то может уйти в алкоголизм или наркоманию, беспорядочно менять партнеров. Другие, наоборот, отказываются от секса или же выбирают женщин как «безопасных» партнеров. А кто-то ищет экстрима, чтобы снова «отключиться».

«Я возненавидела свое тело, – вспоминает Наталья. – Алкоголь, наркотики – я мучила его как могла. Я колотила руками о стену, сбивая их в кровь, перестала есть... Я не смотрела на себя: меня больше не было. Вечерами я выходила на темные улицы, иногда приводила кого-то домой: мое тело не хотело секса, но я его заставляла. А потом сразу выгоняла мужчину – грубо, чтобы сделать ему побольнее. Я пыталась заглушить воспоминание о том, что со мной сделали, еще более ужасными воспоминаниями о том, что делала я сама. На самом деле я постепенно умирала». Наталья дошла до края, до самого дна: пыталась покончить с собой, лечилась в психиатрической клинике... а потом все же поднялась. Очень медленно, мучительно, но поднялась. Ее первым шагом к возрождению стал звонок в полицию: она узнала лицо насильника в выпуске криминальных новостей... А год спустя ей повезло встретить человека, который сумел ее выслушать. Его любовь вернула ей желание и радость жизни.

«Мужчина может сделать очень многое, – считает Мария Мохова. – Если женщина чувствует, что ей верят, ее слушают и слышат, что она любима – это может все изменить в ее настоящем и будущем. Не менее важна и искренняя, теплая поддержка и других близких людей».

Общая борьба

Говорить об изнасиловании по-прежнему табу. А ведь говорить – значит освобождаться. «Так можно обезвредить травматическую память, – подчеркивает Мюриэль Сальмона. – Боль, выраженная словами, становится историей, которая уже принадлежит прошлому. Рассказывая, мы находим смысл в том, что казалось хаосом. Женщина понимает, что была именно жертвой, на которую напал преступник, и признает: это не моя вина. Виноват насильник».

«На форуме я познакомилась с другими женщинами и поняла, что я не одинока в своей боли, – говорит Дарья. – Я отделила ее от себя. Бороться с насилием – это наша общая борьба». И они сражаются каждый день. С годами эмоциональные срывы случаются все реже (хотя совсем избавиться от них не удается никогда). Постепенно происходит примирение с собой, возвращается доверие к людям. Да, это правда: из этого состояния можно выйти. «Женщина принимает травму как негативный опыт и принимает себя такой, какая она есть, – говорит Мария Мохова. – И начинает строить свою жизнь заново».

Но бороться приходится и с предубеждениями других. «Я долго стыдилась вообще заводить отношения, – вздыхает Дарья. – Считается, раз тебя изнасиловали, для тебя все кончено. Иначе скажут: ах, она с кем-то спит? Значит, тогда все было не так страшно. Может, ей даже понравилось!»

Изнасилование – преступление, в котором жертва всегда под подозрением, негодует Мюриэль Сальмона: «Неважно, сломана ли женщина или нашла в себе силы начать новую жизнь, мысль о том, что она вновь может испытывать желание и заниматься любовью, для многих по-прежнему непредставима!» Так что битва будет долгой... Но ее можно выиграть.

Источник фотографий: PAOLO GALETTO FOR PSYCHOLOGIES MAGAZINE FRANCE.

http://www.psychologies.ru/sexuality/libido/lyubit-perejiv-nasilie/2/